Мода и Рок-музыка

Глaвнoe кинoсoбытиe гoдa в Бeлaруси былo oтмeнeнo зa день дo oткрытия

В нaшeй трeвoжнoй сoврeмeннoсти oсoбeнную цeннoсть приoбрeтaют кинoфeстивaли, чьи oргaнизaтoры нe тoлькo знaкoмят aудитoрию с глaвными дoстижeниями искусствa кинo, нo и спoсoбствуют культурнoму oсмыслeнию знaчимыx сoциaльнo-пoлитичeскиx прoблeм. В этoм смыслe Минский МКФ «Листaпaд», oдин с крупнeйшиx фeстивaлeй Вoстoчнoй Eврoпы, мoжнo нaзвaть oбрaзцoвым, a eгo 27-я рeдaкция, кoтoрaя дoлжнa былa прoйти с 6-гo пo 13-нoября, стaлa, жаль, идeaльным oтрaжeниeм прoисxoдящeгo в стрaнe.

Инoстрaнныx зaвсeгдaтaeв «Листaпaдa» всeгдa удивлялa eгo нeзaвисимoсть oт идeoлoгичeскoгo диктaтa, дoстигaвшaяся дирeкциeй блaгoдaря изнуритeльным спoрaм с нaдсмoтрщикaми с мeстнoгo министeрствa культуры. Кaжeтся, o бeлoрусскoй пoлитичeскoй спeцификe здeсь oбычнo нaпoминaли не более рeчи нa пaрaдныx цeрeмoнияx с нeпрeмeнным вoсxвaлeниeм рoли прeзидeнтa в стaнoвлeнии фeстивaля.

В существование жe рeвoлюциoнныx вoлнeний и жeстoкиx пoпытoк иx пoдaвить грaждaнскaя пoзиция «Листaпaдa» прoявилaсь с oсoбeннoй вырaзитeльнoстью – в публичныx выступлeнияx прeдстaвитeлeй фeстивaльнoй кoмaнды в пoддeржку нaрoднoгo прoтeстa, в пoдбoрe прoгрaмм сo мнoжeствoм кaртин, исслeдующиx прирoду диктaтуры и спoсoбнoсть личнoсти и oбщeствa oкaзывaть eй сoпрoтивлeниe, в плaкaтe фeстивaля с Кaрaкoлeм изо «Гoрoдa мaстeрoв», сим oлицeтвoрeниeм бoрьбы мaлeнькoгo чeлoвeкa прoтив тирaнии, кoтoрый зaдумчивo oпирaeтся нa свoю мeтлу пoсрeди прoгуливaющиxся минчaн.

Oстaвaлaсь нaдeждa, чтo зaнятoму уличным прoтивoстoяниeм Aргусу рeжимa нe xвaтит eгo тысячи глaз, так чтобы обнаружить оппозиционность фестиваля. Да менее чем за день до первых мероприятий (и впоследствии проведения приветственной зум-конференции с иностранной прессой, некоторый из представителей которой уж на следующий день, приставки не- подозревая о случившемся, опубликовали материалы-анонсы) минкульт объявил об отмене «Листапада».

По видимости, мстительное стремление чиновников не сделать секрета свою власть «зарвавшемуся» киносообществу подавило в них всякое внимание к соблюдению приличий даже предварительно лицом международной аудитории, которой невыгодный было предложено сколько-нибудь правдоподобного комментарий. Причиной запрета была названа «неблагоприятная эпидемиологическая эксцесс» – вопреки демонстративному равнодушию властей Лукашенковой Белоруссии к распространению ковида, бесперебойной работе кинотеатров (отменены были удивительно сеансы «Листапада») и готовности команды фестиваля перетаранить мероприятие в онлайн-режим.

В известном смысле аболиция «Листапада» позволила ему состояться с особенной очевидностью, продемонстрировав решительную неумение властей не только прилакомить на свою сторону представителей культурной элиты, да и взаимодействовать с ними сколько-нибудь цивилизованным способом.

И аминь же каждому, для кого работа является призванием и образом жизни, немудрено представить чувства команды фестиваля, чья проводившаяся в лагерь года – едва ли невыгодный самого трудного в истории кинофестивального движения – упражнение оказалась перечёркнутой одним вельможным распоряжением. Особенных сожалений заслуживают участники национального конкурса, объединившего лучших представителей современного белорусского экран, для которых «Листапад» являлся уникальной возможностью нарисовать себе мысленно зрителям свои работы, созданные сверх государственной культурной политике. Присутствие этом большая часть их картин посвящена тем «никем никак не защищённым, никому не дорогим» обитателям социальных окраин, кто такой лишь благодаря художественным произведениям может разыскаться в поле зрения более благополучных сограждан.

Нужно приметить, что характерное для белорусских кинематографистов, наше) время всего, режиссёров документального киноискусство, обращение к «непарадной» стороне реальности – в целом неблизко от политической публицистики. Их произведения показывают человеческое авторитет, значимость тех, чьё наблюдаемость при любом социально-политическом устройстве было бы сопряжено с тяготами и лишениями.

Просто так, лента «Объятий нужно ми твоих…» одного с лучших белорусских документалистов Андрея Кутилы (автор писали о его картине «Представление и война» ) повествует о парализованной с детства уроженке безвестной деревушки, казалось бы, вповалку с ухаживающей за ней матерью обречённой получи заточение в своих скорбях. Вместе с тем поэтический дар и романтическое мироощущение позволяют ей менять до неузнаваемости неказистую действительность, находить в ней соффиона вдохновения для стихотворений и рисунков о далёких страстях и приключениях. В «Проживающих» Андрея Князевича медики и медсёстры диспансера угоду кому) пациентов с ментальными расстройствами облегчают своим подопечным бытие в мире их фантазий, помогают дети, которые никогда не станут взрослыми, почуять если не свою полновесность, то радость бытия. «Дмитрий» Димы Дедка посвящён пожилому жителю села, с детства выбравшему занятие вора, рассуждающему о своей жизни преступника, маловыгодный ищущему оправданий и, похоже, отнюдь не испытывающему ни малейших сожалений и чувства вины. Важнейший персонаж ленты Алеся Лапо «До сей поры мероприятия по плану», хозяин сельского ДК, пытается распустить компьютерные курсы для пожилых людей, хотя пыл энтузиаста цифровой эпохи вязнет в вековом укладе белорусских крестьян – выб за скотом, приехавшие возьми каникулы внуки и портвейн с закуской затмевают сетевые соблазны. Обитающие в таком а селе герои «Невидимого раиса» Дарьи Юркевич, матя-одиночка с детьми, хотя и порядочно моложе, кажется, не в большей степени нуждаются в модернизации своего таблица. Но в этом Эдемском саду скотных дворов и перелесков с зубрами притаился пифон научно-технического прогресса, полегоньку губящий и старых, и молодых – деревня находится в зоне радиоактивного поражения после этого аварии на Чернобыльской Мирный атом.

Столько актуальная и для нашей страны вопрос последствий техногенной катастрофы стала заключительный точкой для единственной игровой картины конкурса, «Запретной зоны» Митрия Семёнова-Алейникова. Порядком молодых людей в конце восьмидесятых (нужно обратить вн, что, несмотря на отдельные люди лексические огрехи, культурно-бытовой общество времени удался здесь стократ лучше, чем в посвящённых тому а времени украинских остросюжетных лентах на манер «По ту сторону» Саши Литвиненко и «Синевира» братьев Алёшечкиных) отправляются сверху отдых в лесную глушь, легкомысленно забредая в зону отчуждения. До пронизанной смертоносным излучением чаще бродят стаи собак-людоедов и загадочный убийца, но, как свидетельствует текущий по-настоящему захватывающий и нечаянно неглупый триллер, самой немаленький угрозой может обернуться яростно, угнездившееся в нашем сердце. Потребность бороться за свою век быстро сбивает с героев, вырванных изо привычной среды, налёт цивилизации; нет-нет да и же в их руки попадает набитая рублями патронташ (радиоактивная зараженность банкнот выступает метафорой разрушительной силы алчности), мало кто из них оказываются в состоянии соблюсти человеческий облик.

Если только «Запретная зона» и «Адрес предков» ориентированы в широкую аудиторию, рассчитывающую протянуть у экрана время в приятном трепете аль узнать нечто новое и примечательное, мультфильм одного из наиболее значительных молодых белорусских постановщиков Никиты Лаврецкого на деле опытом радикального авторского киновысказывания, ориентированного возьми Идеального Зрителя (проще говоря, получи и распишись самого автора), что отражено и в названии картины – «Никуша Лаврецкий». Вместе с тем, около всём своеобразии подхода, проблематика произведения, патологически знакомая столь многим, и отличающая его предельная простосердечность – способны вызвать сопереживание и у тех поклонников кинотеатр, кто предпочитает не вносить удобрение свой зрительский опыт достижениями артхауса.

«Никиша Лаврецкий» состоит изо видеозаписей, сделанных членами семьи режиссёра, его одноклассниками и им самим (у находящихся в авангарде современного кинопроцесса режиссёров заявление к VHS-архивам достаточно популярно – в отечественном лента этот материал превосходно использует Любящий коней Сотниченко). Уже идиллические семейные сценки, в которых порнограф предстаёт смеющимся мальчуганом четырёх-пяти полет, окрашены (в том числе и текстуально, в залитых красным цветом замри-кадрах) тревогой, предчувствием беды. Закадровое гул, рапид, отрывки из триллеров точно бы подготавливают зрителя к эпизодам изо школьного существования героя, наполненного травлей со стороны сверстников, которая продолжается в его собственных издевательствах по-над младшим братом. Лаврецкий превращает безыскусное хоум-видео в наполненное мала) метафизическим ужасом полотно о демонах жестокости и стадного инстинкта, оставивших остатки своих когтей на большинстве с нас, показывает зафиксированные возьми камеру и телефон фрагменты своего существования как сквозь зыбкую призму памяти, субъективной и обрывочной, сосредоточенной малограмотный столько на событиях, коих) пор на ощущениях.

Тема неупокоенных призраков прошлого стала одной изо центральных и в международной конкурсной программе, а также можно назвать своеобразным отражением повседневности государства, правительство которого столь откровенно осваивают практики советской эпохи. «Мальмкрог» лидера Румынской новой волны Кристи Пую (короткометражка, представленный нашему зрителю нате Одесском МКФ) является экранизацией трактата Владимира Соловьёва «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории со включением краткой помотать об Антихристе». Сие блестящее произведение, один с итоговых текстов XIX столетия, в нежели-то примечательно устаревшее, в нежели-то – оказавшееся пророческим, Пую воспроизводит с добросовестностью, способной привести в смущение неподготовленного зрителя: несколько представителей военно-аристократической элиты в развитие трёх часов спорят о взаимодействии культур, значении национальной самоидентификации, духовной составляющей научного прогресса и финальной схватке Добра и Зла – темах, таково же актуальных в дни путинской агрессии, коронавируса и климатических изменений, наподобие и накануне Первой мировой. Быть этом на безмятежную полемику персонажей Соловьёва ложится блик грядущих катастроф, явленный, если вам угодно, уже в фигурах молчаливых участников поведение, слугах, расторопно, с обманчивой неприметностью меняющих сверху обеденном столе блюда с сделано неведомыми нам названиями. Доксограф знает – и не даёт стереть из пам об этом своим зрителям – чисто конец привычного героям таблица, возможность которого они обсуждают с подобный беззаботностью, гораздо ближе, нежели они могут представить, и брать книгу в руки краткую повесть об Антихристе ранее нет необходимости, ведь некто и сам не замедлит предстать.

Альтернативный выдающийся румынский режиссёр Раду Жуде в картине «Заглавными буквами» (показанной у нас в рамках киевской «Молодости») продолжает полилог о катаклизмах двадцатого столетия, согласно сути, общих для всего ((и) делов восточноевропейского пространства. Если его предшествующая хаз «Мне плевать, (не то мы войдём в историю подобно ((тому) как) варвары» была посвящена преступлениям нацистской диктатуры маршала Антонеску и её современному восприятию, мера «Заглавных букв» разворачивается в социалистической Румынии. Кинохр рассказывает об истории 16-летнего школьника с Ботошани Мугура Кэлинеску, ряд месяцев оставлявшего на фасадах антиправительственные надписи, до этого (времени он не был схвачен сотрудниками Секуритате.

Как «Варварам», «Заглавные буквы» предстают кинематографическим осмыслением выразительных средств документального театра. Злосчастие обречённого подростка выстроена нате документальных свидетельствах, протоколах допросов, доносах, записях подслушанных Секуритате разговоров Мугура и его родителей, конспекте выступлений для собрании учителей, требующих к своего подопечного суровой кары. Диалоги героев, обращённых на вывеску друг к другу и в профиль к зрителю, монологи, произносимые фасом, звучат на фоне условных декораций, изображающих кабинеты румынских чекистов и квартиры обывателей. Невзирая на всю статичность, вначале наводящую на мысль об ожившей экспозиции музея политических репрессий, сия читка наполнена внутренним напряжением, страхом, скорбью и истовым служебным рвением. Эпизоды картина Мугура Кэлинеску перемежаются отрывками телепрограмм, вестями с полей и фабрик, хроникой политической жизни, сводящейся к изображению Чаушеску, окружённому трудящимися, произносящему речи, вручающему ордена, репортажами, посвящёнными досугу с гимнастикой и парками отдыха, материалами о борьбе с нарушителями около, а также с эстрадными выступлениями.

В этой реальности, параллельной праздник, где появляются сделанные Мугуром надписи о нищете, очередях и политической диктатуре, реальности, столько хорошо знакомой нам за телевидению застоя (и столь схожей с репертуаром официальных каналов Белоруссии), в сих производимых режимом грёзах с куплетами о любимом крае, благоденствующем по-под мудрым руководством, с офицерами в штатском, занятыми поимкой водителей, смущающих комната граждан гудками, с описанием преимуществ новой модели холодильника – особенно выделяются репортажи и песенные подворье, посвящённые детям. Так возгласы о будущих защитниках празднование, о чьём здоровье и воспитании заботится республика, и лирические зарисовки о беспечном детстве сопровождают расправу по-над подростком, в которой, наряду с профессиональными палачами, участвуют педагоги, призывающие послать заблудшую овечку в пасть волкам – картинный образ государственного Сатурна, сжимающего в объятиях своих детей, воеже немедленно сожрать тех, в чьей верности возникают сомнения.

Этому Сатурну противостоят герои фильма «Стены» Андрея Кутилы, представленного в «Специальных показах». Вероятно, уже одной этой картины, пес с ним и вынужденно не допущенной в тендер, о тех, кто несёт богослужение под воспетыми Анной Ахматовой «ослепшими стенами», могло попасть достаточным для запрета фестиваля.

— …А у меня сына забрали ни из-за что, ни про как!

— Вы думаете, здесь кого-так забрали за что-в таком случае?

Предлагая нашим читателям сделать знакомство с этим произведением о людях, у которых перепуг за судьбу арестованных, избитых, оставшихся вне необходимых лекарств, подвергаемых, оч, в эту минуту новым мучениям детей, супругов, друзей, вызывает малограмотный готовность покориться, а гнев («Нужно усаживать экономику в тупик – я поистине помирать с голода!»), произведением, показывающим подготовленность диктатуры расправляться с инакомыслящими со свирепостью самых безжалостных оккупантов, произведением, чьи образы таким (образом напоминают о горестях, пережитых нашими согражданами семь полет назад, об их мужестве и взаимопомощи, – выразим надежду, будто отменённый ныне 27-й МКФ «Листапад» пройдёт еще при иной власти.

Алекс Гусев. Киев

Первое фотомордочка БелТА и из открытого доступа